25 августа 2015 (Центр новостей ООН) - На протяжении почти десяти лет Крис Ганнесс работает пресс-секретарем и директором по вопросам информационно-просветительской деятельности и коммуникации в Ближневосточном агентстве ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ (БАПОР).

За его аккаунтом в твиттере следят очень внимательно. Каждое произнесенное им слово разбирают и анализируют в поисках нюансов и скрытых смыслов. Он –неустанный адвокат пяти миллионов палестинских беженцев на Ближнем Востоке, находящихся на попечении БАПОР. Без ссылки на Криса Ганнесса не обходится ни одно сообщение СМИ об израильско-палестинском конфликте, а за упорное стремление облегчить бедственное положение палестинцев одни его осыпают проклятиями, в то время, как другие возносят ему хвалу.

Его офис, расположенный в Иерусалиме, отвечает за освещение деятельности БАПОР во всем прилегающем регионе. Ганнесс жил и работал здесь во время пяти войн: трех в секторе Газа, одной в Ливане и одной в Сирии – не говоря уже о многих других крайне напряженных ситуациях и всплесках насилия, возникавших время от времени по мере того, как международное сообщество прилагало усилия для установления мира на Ближнем Востоке.

К. Ганнесс пришел в ООН, имея за плечами опыт журналистской работы в Британской радиовещательной корпорации Би-би-си на протяжении 25 лет. Должность корреспондента Би-би-си в составе журналистского корпуса при штаб-квартире ООН дала ему возможность познакомиться с деятельностью системы ООН. Затем была работа на посту в составе Сил ООН по охране (СООНО) на Балканах, после чего Крис вернулся в Би-би-си, однако потеря близкого человека усилила его стремление сменить место работы. Вскоре после этого он поступил на работу в Канцелярию Специального координатора ООН по ближневосточному мирному процессу (ЮНСКО), а затем получил пост координатора стратегических коммуникаций и информационно-просветительской работы в БАПОР – его он занимает и поныне.

Вот уже пятый год продолжается сирийский конфликт, и Крис Ганнесс никогда не упускает возможность напомнить миру о нем; однако сообщения о войне то кричат газетными заголовками, то уходят с первых полос . Палестинцев, осажденных в пригороде Дамаска Ярмуке, показывали все телекомпании мира когда гуманитарную помощь им удалось наконец-то доставить, и распространенная БАПОР потрясающая и ныне всем известная фотография наглядно продемонстрировала миру как гражданское население  становится пешкой в игре политиков.

В прошлом году из источника новостей Ганнесс сам превратился в ньюзмейкера, когда во время войны в Газе повсюду в сети появилось видео, запечатлевшее его в крайне эмоциональном состоянии после очередного телеинтервью.

Сотрудники Центра новостей ООН побеседовали с Крисом Ганнессом о проблемах, стоящих перед БАПОР в 2015 году, о его опыте работы на передовом рубеже одного из самых напряженных международных конфликтов и о том сенсационном видеоролике.

Крис Ганнесс проводит пресс-конференцию на открытом воздухе в Иерусалиме после того, как семья беженцев была выселена из дома, а их имущество выброшено на улицу. Фото: Ахмад Гарабли

Центр новостей ООН: Вы работаете на вашей нынешней «горячей»должности в БАПОР уже почти десять лет. Каковы были ваши ожидания когда вы заняли этот пост?

Крис Ганнесс: Я догадывался, что это будет, возможно, самая трудная должность представителя ООН по связям с прессой на планете, но я не представлял себе насколько нелегкой она окажется в действительности. Ибо эта должность – по сути дела, громоотвод для совершенно понятного гнева в отношении даже не только БАПОР, а ООН в целом, как с израильской стороны, так и со стороны палестинцев.

На стороне израильтян преобладает мнение, что мы работаем исключительно с палестинцами, что мы отстаиваем только их позицию – но ведь это как раз то, что нам поручила делать Генеральная Ассамблея, и мы стараемся выполнить эту задачу самым лучшим образом. На палестинской стороне люди также недовольны нашими действиями – и здесь я опять выступаю в качестве громоотвода – поскольку для них не было найдено справедливое и долгосрочное решение. Они лишены своих политических прав, в их отношении совершается огромная несправедливость и, откровенно говоря, ООН очень мало что смогла сделать.

Вспомните Сирию или конфликт в Газе летом прошлого года: яркие примеры массового попрания прав и достоинства человека. БАПОР находится в буквальном смысле на передовой в этих конфликтах, кроме того, мы – ближайшее для палестинцев и израильтян представительство международного сообщества, а я, вероятно – самая публичная фигура в этой структуре и действую, как уже сказал, в роли громоотвода.

Центр новостей ООН: Как вам удаётся выдерживать эти «удары молнии»?

Крис Ганнесс: У нас замечательный Генеральный комиссар, человек с твёрдыми принципами, который высоко ценит хорошо организованную информационно-пропагандистскую работу. В своей работе мы стараемся, насколько можно, сглаживать разногласия, основываясь на международном праве, на нашем мандате и на гуманитарных принципах. Особенность полемики в атмосфере разногласий состоит в том, что нередко разговор перескакивает на тему, далёкую от той, ради обсуждения которой он затевался. Ты начинаешь говорить о нарушениях прав человека, об их защите – а затем внезапно обнаруживаешь, что обсуждение идёт о том, ориенталист ты или антисемит.

Мы пытаемся в меру сил снизить уровень «шума» вокруг вопросов, которые мы обсуждаем, а это требует изрядной проницательности и здравомыслия при формулировании сообщений, предназначенных для массовой аудитории. Мы все здесь делаем всё возможное, чтобы минимизировать политические последствия, которые могут иметь наши слова.

Ведь мы работаем – я работаю – в легковоспламеняющейся политической атмосфере. В любой момент в прямом и переносном смысле может произойти взрыв, поэтому мы должны смотреть вперёд, уметь предвидеть такие ситуации и предпринимать максимальные  меры предосторожности.

Толпа ожидает чрезвычайной помощи в лагере палестинских беженцев Ярмук в столице Сирии Дамаске. 2014 год. Фото: БАПОР

Центр новостей ООН: Как вам удается справляться с такой нагрузкой?

Крис Ганнесс: Я покривил бы душой, если бы стал утверждать, что стресса нет, или что на мне он никак не сказывается, поскольку для меня моя работа – важный человеческий опыт. Я считаю, что представитель ООН сам должен разделять идеалы человечности. Это не означает, что вы сами становитесь частью новостей, это означает, что вы должны воплощать собой отстаиваемые ООН ценности сострадания, гуманизма, достоинства и другие, стараясь при этом быть выразительным и убедительным.

Мне кажется, что если «рупор» ООН носит напряженное выражение лица и костюм от Армани, то это автоматически обозначит дистанцию между ООН и миром, которому она служит. Поэтому я редко ношу костюмы и галстуки. Но я обязан соблюдать все правила поведения сотрудников ООН, я не могу выходить за рамки политического контекста конфликта, я связан политическими установками Совета Безопасности и обязан учитывать все иные аспекты ситуации.

Но с учётом всех этих ограничителей, я считаю очень важным не упускать возможности просто оставаться человеком, потому что это как раз то, в чем мы должны убедить мир: в том что ООН, по сути своей, в высшей степени человечный и гуманный институт. И я считаю, что наша работа заключается как раз в том, чтобы демонстрировать это тем, как мы живём и как мы себя ведём. Это очень важно.

Центр новостей ООН: Каковы наиболее серьезные вызовы, стоящие перед БАПОР в этом году?

Крис Ганнесс: Важнейший из них – решить проблему дефицита бюджета в 101 млн. долларов. Если мы не получим этих средств в ближайшее время, нам придется принимать нелегкое решение: помимо прочего, мы, возможно, не сможем открыть школы с началом грядущего учебного года. Это будет сокрушительным ударом для нашего агентства, основная программа которого осуществляется в области образования. А обучать на улице 500 тысяч детей в то время, когда на всем Ближнем Востоке наблюдается всплеск экстремизма – перспектива весьма тревожная. Год также обещает быть интересным с точки зрения эволюции израильско-палестинского конфликта: в период после заключения соглашений в Осло мы наблюдаем медленную эрозию мирного процесса, что делает выполняемую нами гуманитарную работу еще более важной.

Отсутствие справедливого и прочного решения, какой бы то ни было реальной справедливости по отношению к палестинским беженцам делает нашу информационно-пропагандистскую работу, всю деятельность БАПОР и наши усилия в области развития человеческого потенциала ещё более важными. С этим, скорее всего, связаны  политические и демагогические атаки на БАПОР, основанные на бессмысленных утверждениях о том, что наша деятельность лишь способствует увековечиванию конфликта на Ближнем Востоке, что, разумеется, не так. Причина существования и продолжения деятельности БАПОР, как я уже много раз утверждал – провал усилий на политическом направлении. Мы уполномочены осуществлять нашу гуманитарную деятельность до тех пор, пока не будет найдено справедливое и прочное решение проблемы беженцев. Пока мировому сообществу не удастся найти такое решение, мы продолжим существовать. Я хочу, чтобы меня правильно поняли: больше всего на свете БАПОР желала бы завершить работу и свернуть своё присутствие в регионе, но это может произойти только после того, как стороны конфликта придут к решению вопроса о беженцах на основе международного права и резолюций ООН.

Крис Ганнесс выступает на молодежной конференции БАПОР в Брюсселе. 2012 год. Фото: БАПОР

Центр новостей ООН: Как сирийский кризис повлиял на способность БАПОР выполнять свою работу?

Крис Ганнесс: Сирийский кризис разразился совершенно неожиданно и четыре года назад потребовал мобилизации всех наших сил и средств. Я всегда говорю людям, что БАПОР должна заниматься развитием человеческого потенциала, организовывать работу школ и поликлиник – но каждый раз, когда мы пытаемся работать в этом направлении и делаем успехи, происходит кризис. В очередной раз вспыхивает конфликт в Газе, начинается война в Сирии – и БАПОР приходится перестраивать работу и действовать в режиме чрезвычайного положения, что мы, кстати, научились делать очень хорошо.

Сирийский кризис стал ещё одним примером того, как отсутствие политического урегулирования и неудачи политиков вынуждают БАПОР выполнять огромный объём работы, – ведь именно поэтому мы сейчас предпринимаем чрезвычайные усилия в Сирии. Нас очень плохо финансируют, и вследствие этого беженцы не получают необходимой им помощи. Например, в прошлом году мы распределили в Сирии гуманитарной помощи менее, чем на 60 центов на беженца в день, этого явно недостаточно. Много наших объектов было уничтожено, повреждено или оказалось за пределами доступа, поэтому денежные средства сейчас являются важной частью нашей гуманитарной помощи, а этих средств у нас очень часто нет.

Центр новостей ООН: Основываясь на собственного опыте, какой вам видится цена насилия?

Крис Ганнесс: За время моей работы в БАПОР в Секторе Газа произошло три войны, а также по одной в Ливане и Сирии – пять в высшей степени разрушительных конфликтов. Конечно, физические потери были огромны.

Когда я впервые приехал в Газу после последней войны, там всё выглядело словно после землетрясения, что незадолго до этого произошло в Непале, с той лишь разницей, что это землетрясение было рукотворным, а не природным. Я был в Газе во время нанесения звуковых ударов – это когда самолёты пролетают очень низко, и это действительно страшно и пугающе, особенно для детей и младенцев. Раздавались взрывы; и я также был в Газе во время вспышек насилия.

Вообще, когда находишься в зоне конфликта, всегда существует потенциальная угроза насилия. В случае Палестины, это – непрекращающийся вялотекущий конфликт низкой интенсивности. В Ливане может случиться так, что вы едете по улице и внезапно видите танк, замерший в центре круговой уличной развязки, на Западном берегу вы можете стать свидетелем внезапной уличной стычки с применением слезоточивого газа, но всё это лишь часть нашей работы. Мне кажется, нужно быть готовым к непредвиденным ситуациям и быть в состоянии реагировать на них, и делать это разумно и гуманно.

Центр новостей ООН: Ваша работа постоянно переносит вас из относительно безопасного Иерусалима в районы лишений и страданий вроде Газы; как вы адаптируетесь к таким переменам?

Крис Ганнесс: Противопоставление, о котором Вы упомянули, для меня является постоянным напоминанием о том, чего лишены палестинцы; и вместо того, чтобы приучить меня к жестокости и несправедливости, оно наоборот, обостряет их неприятие и повышает ценность сострадания и способности видеть происходящее в человеческой перспективе.

Когда я приезжаю в Газу и вижу что делает с людьми этот конфликт, я чувствую решимость по возвращении рассказать миру их историю, донести голос этих людей до международного сообщества, ещё раз напомнить миру об этой огромной несправедливости, о том, что на Ближнем Востоке не может быть мира до тех пор, пока пять миллионов беженцев остаются в их нынешнем положении бесправия и несправедливости.

Крис Ганнесс выступает на правозащитном мероприятии. Фото: БАПОР

Центр новостей ООН: В прошлом году ваше имя попало в заголовки новостей по иным причинам, чем обычно, как это произошло?

Крис Ганнесс: В тот день, когда я разрыдался в прямом телеэфире, рано утром школа БАПОР в секторе Газе подверглась обстрелу, погибли люди, спавшие на полу классной комнаты. Мы все были срочно вызваны в офис, это был страшный день. Я давал интервью арабской службе «Аль-Джазиры» (обычно я работаю с английским каналом Аль-Джазиры, который передавал смягченную версию происходящего). Кадры, которые показывал арабский канал «Аль-Джазиры» в тот день, были ужасающими – и это было в прямом эфире, монитор был расположен под камерой, которая смотрела на меня. Я видел на эти кадры и вдруг подумал: «такого количества страданий я еще никогда не видел, я могу этого не выдержать». Мне удалось взять себя в руки, попрощаться с телезрителями, и здесь я почувствовал, что теряю контроль над собой. Но это был прямой эфир, я не мог просто взять и прекратить передачу.

После завершения интервью я не выдержал и разрыдался. Со мной это порой происходит; иногда, завершив интервью по телефону и положив трубку, я могу наедине с самим собой дать волю слезам, потому, что то, с чем мы сталкиваемся здесь, так трагично и несправедливо. Ведь жертвами нападения становятся люди, которых я знаю, с которыми я вместе работаю, которых я встречал и происходит это в местах, хорошо знакомых мне самому.

Я обхватил голову руками и разрыдался, не в силах больше сдерживать себя. Я не знал, что камера продолжала снимать, поскольку оператор не спросил моего разрешения; для меня это был личный момент скорби. Запись была отправлена в Доху, передана в эфир и выходила в начале новостей каждого часа в течение последующего дня, мгновенно была растиражирована в интернете…

Потом я получил тысячи электронных писем: самые разные люди писали, что тот момент был образцом неподдельной человеческой искренности. Исходящее от представителя ООН, это чувство показало миру, что наше возмущение и негодование по поводу случившегося были неподдельными. Показало, что ООН способна не просто «выражать глубокую обеспокоенность» и т.п., а испытывать по-настоящему большое горе. Были письма из офиса Генерального секретаря, их авторы писали «мы гордимся тобой; мы рады, что мир сможет увидеть, что человечность свойственна нашей организации». Ни один человек не упрекнул меня в том, что я нарушил принцип нейтралитета. Наоборот, многие заявляли, что горды тем, что у них есть споуксмен, способный продемонстрировать такой уровень человеческой эмпатии.

Крис Ганнесс председательствует на пресс-конференции со Специальным координатором по ближневосточному мирному процессу Альваро де Сото и Специальным посланником по осуществлению резолюции 1559 Совета Безопасности Терье Ред-Ларсен, в штаб-квартире ООН. 2006 год. Фото ООН/Эскиндер Дебебе

Центр новостей ООН: Считается, что представители ООН должны строго соблюдать нейтральность; как по-вашему, возможно ли это, когда ты являешься свидетелем такого количества страданий?

Крис Ганнесс: Мне кажется, люди часто путают нейтральность и безучастность. Я считаю, что ООН не просто может – она должна демонстрировать сопричастность. Человек вправе проявлять свои эмоции, если только его мозг в конечном итоге управляет его сердцем. И человек может использовать нейтральный язык, совершать имеющие нейтральный характер поступки и проявлять человечность, сохраняя при этом нейтральность.

Действительно, я получил электронное письмо от одного из высших руководителей БАПОР, в котором утверждалось, что нет ничего хуже притворного гуманизма. Но большинство людей меня поддержали: мои коллеги-миротворцы, друзья из ЮНИСЕФ, сотрудники информационных центров ООН по всему миру, которые спрашивали: «что мы можем сделать, чтобы помочь тебе?». Я был глубоко тронут такой реакцией.

Центр новостей ООН: Когда споуксмена критикуют за его работу, это считается в порядке вещей. Вы тоже получили свою долю критики с разных сторон: от  государственных чиновников до представителей общественности в социальных медиа. Как это повлияло на Вас?

Крис Ганнесс: Я был бы рад сказать, что такого рода критика никак не повлияла на меня, что мне всё как с гуся вода. Но это было бы неправдой, я не умею игнорировать критику. На что, я надеюсь, она не повлияла, так это на мои суждения.

Я продолжаю заниматься своей работой, несмотря на критику в мой адрес. Я надеюсь, что смог сохранить твёрдость в том, что касается целей миссии ООН, защиты ценностей [ООН], способности убеждать, рассказывать и показывать в чём заключается работа БАПОР. Но вот я прихожу домой – и я могу сорваться на домашних, закричать на партнёра, дома я чувствую, насколько сильно критика влияет на меня. Но кто чувствовал бы себя иначе в подобной ситуации?

Вряд ли кто-то может серьезно считать, что гуманитарные работники безразличны к критике в свой адрес. Мне кажется, скорее всё наоборот: люди подумают, что с тобой что-то не в порядке, если ты, пройдя через все наши испытания, будешь вести себя так, как если бы ты работал бухгалтером, просиживая в офисе положенные от и до.

Я считаю, что мы имеем право на эмоции, просто нейтралитет, в конечном итоге, должен быть на первом месте. Сталкиваясь каждый день с несправедливостью, мы имеем право ощущать сопричастность и жить насыщенной эмоциональной жизнью, оставаясь при этом полностью нейтральными.

Центр новостей ООН: Что вы делаете, чтобы расслабиться после рабочего дня?

Крис Ганнесс: Я бегаю и играю на скрипке как одержимый; нет-нет бегаю я не как одержимый. Я музыкант, так получилось, что в Оксфорде я изучал музыку. Музыка – исключительно важная часть моей жизни, я люблю средневековую музыку, когда-то я пел под неё в профессиональном хоре. Музыка для меня и сейчас одно из лучших успокаивающих и восстанавливающих средств. В общем, я много слушаю музыку, играю на скрипке, бегаю, и у меня самый замечательный партнер, которого только можно себе представить.

Центр новостей ООН: Где вы видите себя после завершения срока службы в БАПОР?

Крис Ганнесс: Увы, я нарушил ооновское правило, предусматривающее перемещении сотрудников на новое место службы каждые четыре года. Откровенно говоря, я не могу думать о другой работе, мне хочется сделать больше здесь. У меня замечательные коллеги, люди, с которыми я близко работаю – одухотворёные гуманисты, мы обладаем чувством сопричастности. Да и после всего, сказанного мной на этом моём посту, я не думаю, что многие захотят предложить мне новую работу. Кроме того, когда работаешь с беженцами, которые потеряли всё, сложно просто так сказать «до свиданья» и двигаться дальше.

Центр новостей ООН: И последний вопрос: каким вам видится окончание израильско-палестинского конфликта?

Крис Ганнесс: Я думаю, что в конечном итоге будет достигнуто политическое урегулирование. Людей невозможно лишить своих прав навсегда. История не знает примера, когда люди десятилетие за десятилетием жили бы в таком состоянии: разрозненные, изгнанные и лишённые прав и имущества. Быть может меня тогда уже не будет, но я страстно верю, что однажды настанет справедливость для палестинцев.

Официальный представитель БАПОР Крис Ганнесс во время прямой трансляции новостей  в интервью «Аль-Джазира» рассказывает о своей реакции на изображения разрушенной школы ООН в Газе. 2014 год. Видеоматериал Аль-Джазиры